|
(Мне тут пришлось изрядно потрудиться,
Чтоб правды-истины добиться.)
Я б это рассказал едва ли,
Когда б ни веская причина…
Мне долго ужин не давали.
Я не придирчивый мужчина,
Но тут (поймите!) из столовой
Идёт… о, чудо! (я взволнован)
Блондинка статная. (Поела,
А я сижу! Ведь вот в чём дело!)
Тут кавалеров — пруд пруди,
А ты сиди и ужин жди.
Но, наконец, хоть с опозданьем,
Отправился я на свиданье.
Пусть не назначено оно,
Но я уверен — всё равно
Оно, конечно, состоится…
Но где она, моя царица?
Я торопливо, поскорее
Обшариваю все аллеи…
И вот — она! Но как мне быть?
Как подойти, заговорить?
Застенчив я, хоть и не молод.
Ах, как найти приличный повод?
Тут ей дорогу преградил
Ужасный нильский крокодил.
(Знать, помогает чертовщина,
Коль ищет повода мужчина).
Он на неё разинул пасть;
Ей не спастись! Что за напасть?
От страха, бедная метнулась,
И вскрикнула… Но пасть сомкнулась.
Увы! Несчастной нет спасенья,
Когда б вот так стихотворенье
Я завершил.
Но, видит Бог,
Такой развязкой я не мог
Его закончить. И тогда
Я ринулся скорей туда!
Я к крокодилу подбежал
И челюсти его разжал.
Из пасти выбралась бедняжка.
Я предложил ей с ромом фляжку.
Тут на меня она взглянула,
Зарделась, два глотка глотнула,
Тихонько поблагодарила,
И… поцелуем одарила.
Потом так мило улыбнулась,
И лебедь-птицей обернулась;
Крылами белыми взмахнула
Разок, другой и… упорхнула.
Догнать! Лететь за нею вслед!
Но у меня же крыльев нет.
В смятенье, растопырив руки,
Издав гортанью стоны-звуки,
Рванулся я за нею ввысь.
Откуда крылья вдруг взялись?
Об этом думать я не смею,
Но я… лечу-у-у, лечу за нею!
***
Когда пройдёшь по свежескошенному лугу
И запахом травы упьёшься,
Его ты вспомнишь в зимний хлад и вьюгу
И, словно снова в летний день вернёшься.
Вот так, надеюсь, что однажды в зимний вечер
Мой стих тебе о санаторной встрече
Напомнит. Улыбнёшься ты слегка
И вспомнишь про поэта-чудака.
Санаторий "Дорохово", Август, 2006
|